Сравнение методов опосредованной потоком дилатации и толщины комплекса интима-медиа при оценке ранних проявлений сердечно-сосудистой патологии у женщин менопаузального периода и влияние биологических и психосоциальных факторов

Авторское право © 2018, Mauricio Sanchez-Barajas, Lorena del Rocio Ibarra-Reynoso, Marco Antonio Ayala-Garcia, Juan Manuel Malacara (doi.org)

Перевод на русский язык научной статьи осуществлен в соответствии с условиями открытой лицензии Creative Commons Attributions (CC BY) (Creative Commons — Attribution 4.0 International — CC BY 4.0)

Маурисио Санчес-Барахас, Лорена дель Росио Ибарра-Рейносо, Марко Антонио Айяла-Гарсия, Хуан Мануэль Малакара

BMC Women's Health201818:153

Аннотация

Введение

У женщин после наступления менопаузы возрастает риск развития сердечно-сосудистых заболеваний, причинами которых может быть ряд факторов. Целью настоящего исследования является изучение биологических и физиологических факторов, связанных с ранней патологией сердечно-сосудистой системы у женщин пре- и постменопаузального периода, путем оценки толщины комплекса интима-медиа сонной артерии и поток-опосредованной дилатации.

Методы

Женщины от 45 до 57 лет распределены на группы пре- (n=60), раннего (n=58) и позднего постменопаузального периода (n=59). В ходе исследования учитывались антропометрические, метаболические и гормональные показатели, а также уровень депрессии, тревожности, подавленности, воспринимаемого стресса и нарушения сна. Для уточнения состояния симпатовагального баланса анализировалась вариабельность сердечного ритма. Толщина комплекса интима-медиа сонной артерии и поток-опосредованная дилатация (FMD) оценивались по результатам ультразвукового исследования. Данные обрабатывались при помощи двухфакторного дисперсионного анализа и модели множественной регрессии.

Результаты

В позднем менопаузальном периоде толщина комплекса интима-медиа слоя сонной артерии уменьшалась (p < 0,001), также снижалась величина поток-опосредованной дилатации. Толщина комплекса интима-медиа находится в прямой пропорциональной зависимости от возраста (p < 0,001), уровня подавленности (p = 0,029), уровня фолликулостимулирующего гормона (p < 0,001) и индекса массы тела (p = 0,009). Поток-опосредованная дилатация связана только с возрастом (p < 0,001). Что касается вариабельности сердечного ритма, у женщин в пременопаузе отмечается более высокое значение параметра pNN50 (p = 0,001); показатель низких частот (НЧ) оказался выше в обеих группах женщин постменопаузального периода (р=0,001), показатель высоких частот (ВЧ) - выше у пациенток в раннем постменопаузальном периоде (р=0,042).

Выводы

Мы считаем, что толщина комплекса интима-медиа сонной артерии имеет более высокое прогностическое значение при диагностике ранней патологии сердечно-сосудистой системы в период менопаузы. Обнаружение взаимосвязи с уровнем подавленности свидетельствует о влиянии стресса на развитие сердечно-сосудистых заболеваний.

Ключевые слова

• Менопауза
• Сердечно-сосудистый риск
• Опосредованная потоком дилатация
• Каротидный комплекс интима-медиа
• Вариабельность сердечного ритма
• Подавленность

Введение

Менопауза, состояние полного прекращения менструаций, является результатом физиологического старения яичников при истощении запаса фолликулов и снижении выработки эстрогенов [1]. Дефицит эстрогенов во время адаптации организма к менопаузе часто сопровождается рядом соматических, психологических и вазомоторных симптомов, а также сексуальной дисфункцией. У женщин может наблюдаться депрессия, тревожность, нарушение сна в связи с низким уровнем эстрогенов, влияющих на психосоциальное состояние [2].

Женщины в этот период могут испытывать приливы жара, также связанные с ухудшением настроения, влияющим на их социально-психологические установки и их восприятие себя в обществе [3]. Депрессия [4] и повышенная агрессивность [5] являются прогностическими факторами смертности от сердечно-сосудистых заболеваний.

Частота развития сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ) резко возрастает после 50 лет, являясь основной причиной смерти женщин зрелого возраста, опережая смертность от любых видов рака [6].

Рост риска развития ССЗ может быть обусловлен рядом физиологических изменений, например, повышением индекса массы тела [7] и нарушением липидного обмена [8]. Эндотелий сосудов вырабатывает аутоиммунные, эндокринные и паракринные факторы [9], играющие первостепенное значение в функционировании сосудов. Дисфункция эндотелия – важное звено развития атеросклероза и сердечно-сосудистой патологии у женщин постменопаузального периода [10]. Авторы исследования SWAN [11] выявили, что женщины пери- и постменопаузального периода имеют больший диаметр общей сонной артерии и толщину адвентиции, чем в период пременопаузы, и сделали предположение, что снижение синтеза эстрогена способствует развитию сосудистой патологии.

К множеству факторов, обуславливающих дисфункцию эндотелия, относят возраст [12], дислипидемию, гипертензию, ожирение, курение, сахарный диабет и психосоциальное воздействие [13].

Комплекс интима-медиа (КИМ) – широко используемый заменитель маркера атеросклероза с субклиническими проявлениями, имеющий доказанное прогностическое значение [14]. Оценка функции эндотелия путем определения поток-опосредованной дилатации плечевой артерии (FMD) – еще один прогностический фактор сердечно-сосудистого события [15], используемый при стратификации риска [10].

В нескольких исследованиях сравнивалась эффективность данных методик при наступлении менопаузы. Некоторые авторы заключают, что в пременопаузе и ранней менопаузе [17] определение FMD является наиболее подходящим методом выявления сердечно-сосудистой патологии по сравнению с КИМ. Однако недавние исследования отдают предпочтение КИМ как субклиническому маркеру повреждения сосудов в период постменопаузы на фоне метаболического синдрома [18].

Вариабельность сердечного ритма (ВСР) – показатель симпато-вагального баланса, нарушающегося при аффективных расстройствах и сердечно-сосудистом риске [19]. ВРС отрицательно коррелирует с толщиной КИМ и ее увеличением [20]. Симпато-вагальный тонус во время стрессовых нагрузок отрицательно коррелирует с толщиной КИМ [20]. В прошлом исследовании мы определили корреляцию ВСР и каротидного индекса (резистивный индекс, модуль Юнга, податливость сосудистой стенки, растяжимость артерий) у женщин в пери- и постменопаузе [21], что указывает на развитие вегетативного дисбаланса и сердечно-сосудистых заболеваний.

Понимая важность разработки надежной методики ранней диагностики сердечно-сосудистого риска, мы исследовали биологические и психосоциальные факторы раннего повреждения сердечно-сосудистой системы у женщин пре- и постменопаузального возраста путем оценки толщины комплекса интима-медиа как показателя субклинического атеросклероза, сравнив его с оценкой поток-опосредованной дилатации как с показателем дисфункции эндотелия.

Методы

Исследуемая выборка

Мы провели наглядное сравнительное исследование при участии 177 женщин, приглашенных по месту жительства в городских и окраинных районах Леона (Мексика).

В выборку включались женщины после гистерэктомии, не беременные и вне периода лактации, без клинических проявлений острых или хронических инфекционных, метаболических или сердечно-сосудистых заболеваний. При этом они не должны были принимать в последнее время анксиолитики, антидепрессанты, анальгетики, витамины или антибиотики. Они также не получали гормональную заместительную терапию.

Мы сравнивали три группы женщин в зависимости от периода менопаузы в соответствии с критериями STRAW [22]. Женщины в пременопаузе с регулярным менструальным циклом (n=60); в ранней постменопаузе в возрасте от 45 до 57 лет с периодом последней менструации менее пяти лет назад (n=58). Женщины старше 57 лет с периодом последней менструации более пяти лет назад отнесены к позднему постменопаузальному периоду (n = 59).

Проведение исследования одобрено Комитетом по биоэтике Университета Гуанахуато. Участницы исследования подписывали добровольное информированное согласие.

Антропометрические данные и конституция тела

Мы учитывали возраст, вес и обхват талии. Определялся индекс массы тела (ИМТ) (кг/м2). За обхват талии принималась длина окружности на уровне середины расстояния между нижним ребром и подвздошной остью.

Сбор данных

Как и в прошлых исследованиях, собрана информация об уровне образования, периоде, проведенном в качестве домохозяйки, занятиях физическими упражнениями (минимум один день в неделю, да или нет), курении (да или нет) и потреблении алкоголя (как минимум один алкогольный напиток в неделю, да или нет), [20, 21]. Артериальное давление измерялось сфигмоманометром с нуль-установителем в позиции сидя после пяти минут покоя.

Гинеколого-акушерский анамнез

Отмечен возраст менархе, дата последней менструации, количество беременностей, родов, абортов, кесаревых сечений и осложнений после беременности.

Физические и психосоциальные симптомы

Как и в прошлых исследованиях, участницам предлагалось заполнить опросник, касающийся их физического и психосоциального статуса в период менопаузы [21, 23]. Оценивались приливы жара, наличие сексуального влечения (да или нет), ощущение стресса, уровень тревожности, депрессивное настроение, нарушения сна, подавленность и синдром дефицита удовлетворенности (СДУ).

Степень приливов оценивалась по следующей шкале: 0 = отсутствие, 1 = мягкие приливы, 2 = умеренные приливы, 3 = сильные приливы. Депрессивное настроение и тревожность оценивались по шкале Гамильтона-Бека-Рафельзена [24]. Депрессивное настроение оценивалось по шкале от 0 до 4 с общим количеством баллов от 0 до 26. Балл тревожности подсчитывался на основе самостоятельно заполняемого опросника из 18 пунктов, с общим баллом от 0 до 18.

Ощущение стресса оценивалось в соответствии с адаптированной методикой самооценки стрессоустойчивости, как и в предыдущих исследованиях [25, 26], включающей 14 вопросов и общим баллом от 0 до 56.

Для оценки синдрома дефицита удовлетворенности использовалась методика Зигриста [27], переведенная на испанский язык [28]. Шкала представляет собой взаимосвязь затрат и вознаграждения, при оценке использовалась шкала Ликерта (от 1 до 5). Значения выше и ниже 1,0 расценивались как низкий и высокий риск соответственно. Для оценки уровня подавленности использована шкала ассертивности Ратуса [29] из 16 пунктов и значениями от 0 до 64. Оценка качества сна проходила по двум параметрам - нарушения процесса засыпания и сна - по трем уровням общим баллом от 0 до 6.

Анализы и лабораторные показатели

Взятие анализов

Взятие крови на анализ проводилось спустя 12 часов после последнего приема пищи. Перед исследованием плазма хранилась при температуре − 80 C.

Биохимические показатели

Концентрация глюкозы, креатинина и липидограмма определялись ферментативным колориметрическим методом с точностью до 1,5%, 2,2% и 2,1% соответственно.

Гормональные показатели

Уровень кортизола плазмы крови оценивался как биомаркер стрессового ответа. Уровень фолликулостимулирующего гормона (ФСГ) и утреннего кортизола определялись при помощи набора ELISA (ALPCO, США) с интра- и интеркоэффициентом вариации 3,4% и 7,7% для ФСГ, 2,9% и 3,8% для кортизола.

Вариация сердечного ритма

Согласно решению, принятому рабочей группой Европейского общества кардиологов и Американского общества аритмологов [30], утверждены два периода записи - на 5 минут и 24 часа. Запись проводилась на голодный желудок после десятиминутного отдыха. Часы RS800CX (Польша, Финляндия) использовались с 08:00 до 12:00. Курение и употребление алкогольных напитков запрещались за день до исследования. В течение указанного времени участницы занимались своей повседневной деятельностью. Использование методики считается удобным и недорогостоящим способом оценки вариации сердечного ритма (18).

Исследуемые временные компоненты включают в себя: SDNN (стандартное отклонение интервалов NN в миллисекундах) 141 ± 39, отражающее воздействие симпатической системы; rMSSD (среднеквадратичное различие между длительностью смежных интервалов в миллисекундах) 27 ± 12, отражающее вагусное влияние на ВСР; pNN50 (соотношение расстояния между стандартными RR интервалами с разницей более 50 мс) 2-5, снижение нормального значения которого свидетельствует о риске патологии сердечно-сосудистой системы на фоне влияния парасимпатической системы.
Исследуемые частотные компоненты охватывают: ВЧ (высокие частоты) 0,04-0,15 Гц, отражающие, как известно, главным образом работу тонуса блуждающего нерва. НЧ (низкие частоты) от 0,15 до 0,40 Гц, демонстрирующие влияние симпатической и парасимпатической системы, связанные с функцией барорецепторов. Индекс ВЧ/НЧ 1,5-2% считается показателем дисбаланса работы симпатической и парасимпатической системы.

Спектральные компоненты рассчитывались в соответствии с авторегрессионной моделью 16-го порядка. Спектральный анализ всех частот выражен в абсолютных значениях (мс2/Гц) с логарифмической трансформацией. Статистический анализ проведен программным обеспечением MATLAB ® (The Math Works, США) [31] и основан на преобразовании Фурье [32, 33, 34].

Оценка ранней патологии сердечно-сосудистой системы

Оценка ранней патологии сердечно-сосудистой системы производилась путем определения толщины комплекса интима-медиа сонной артерии как показателя субклинического атеросклероза в сравнении с поток-опосредованной дилатацией как показателем эндотелиальной дисфункции. В обоих случаях использовались непрерывные переменные (а не точки завершения сбора данных) для получения более полной информации.

В соответствии с рекомендациями Американской коллегии кардиологов, оценка функции эндотелия плечевой артерии методом поток-опосредованной дилатации выполнялась с помощью доплер-ультразвукового исследования высокой разрешающей способности [35]. Исследование проводилось на базе нашего учреждения в 08:00 в спокойной обстановке в кабинете с контролируемой температурой. Для исключения кратковременного влияния изменений уровня гормонов оно проводилось в первые семь дней менструального цикла у женщин пременопаузального периода. Участниц просили спать накануне не менее шести часов и не употреблять напитки, содержащие кофеин. Поток-опосредованная дилатация плечевой артерии определялась внешним УЗ-датчиком в B-режиме, закрепленном на 2-3 см выше локтя (Acuson, 7,0 МГц линейный датчик; Mountain View, CA, США) в соответствии с рекомендациями Международной рабочей группы по вопросам плечевой артерии [35, 36]. Настройки глубины и отображения корректировались до визуализации стенки сосуда. Субъект исследования лежал на спине в течение 30 минут до первого сканирования и оставался в таком положении на протяжении всего исследования. Возрастание кровотока достигалось при помощи раздувания пневматической манжеты, надетой на предплечье, до достижения давления, минимум на 50 мм рт. ст. превышающего систолическое. Пять минут спустя манжету быстро сдували. Артерия непрерывно просматривалась в течение 90 секунд, процесс сопровождался видеозаписью (на Super-VHS носитель) для последующего анализа. Диаметр плечевой артерии выше локтя измерялся вручную на пике R-волн перед исследованием, на 30, 60 и 90 секунд раздувания манжеты. Показатель FMD рассчитывался как максимальный диаметр плечевой артерии между 30 и 90 секундами раздувания манжеты минус диаметр в покое (% FMD = (диаметр после ишемии – базальный диаметр)/базальный диаметр × 100) [35].

В соответствии с решением Американского общества эхокардиографии для оценки субклинического атеросклероза определялась толщина комплекса интима-медиа сонной артерии линейным датчиком 8,0 МГц [37]. Средняя толщина КИМ измерялась в дальнем участке стенки дистальной трети общей сонной артерии с двух сторон. За КИМ принималось расстояние от края кровь-интима до места соприкосновения медиа и адвентиции. Обследование проходило в соответствии с Мангеймским конценсусом (рекомендациями американского общества эхокардиографии) от 2007 года [38] в положении лежа или полулежа на спине со слегка вытянутой головой, повернутой на 45° в противоположную от области интереса сторону. Центровка изображения осуществлялась по задней стенке каждой общей сонной артерии на 1 см проксимальнее уровня бифуркации с обеих сторон.

В измерениях учитывалась только область интимы (эхогенная линия) и медии (гипоэхогенная линия), визуализируемые при ручных движениях датчиков с трех различных точек. В анализе применялось среднее значение трех показателей [38]. Определение толщины КИМ и FMD выполнялось специалистом с точностью измерений в 1,9% и 1,4% соответственно.

Статистический анализ

Данные представлены в виде средних значений и стандартного отклонения или процентного соотношения в установленном порядке. Наличие нормального распределения оценивалось тестом Колмогорова-Смирнова. Данные о женщинах пременопаузального, раннего и позднего менопаузального периодов подвергались двухфакторному дисперсионному анализу. Составлена модель множественной регрессии, за объясняемые переменные приняты толщина КИМ и FWD, а за независимые переменные - возраст, ИМТ, среднее артериальное давление, ФСГ, кортизол, липопротеин высокой плотности (ЛПВП-холестерин), не-ЛПВП холестерин, НЧ, ВЧ, а также уровень депрессии, тревожности, стресса и подавленности. Построена одна модель с учетом всех независимых переменных; исходя из возможности значительного влияния возраста процесс повторен с исключением данного фактора. Затем произведена поправка Бонферрони для множественных сравнений.

Результаты

Общие характеристики женщин пременопаузального, раннего и позднего постменопаузального периодов представлены в Таблице 1. Женщины в пременопаузе обладали более высоким уровнем образования, меньшим количеством детей и в умеренной мере меньшим ИМТ; разница в охвате талии и среднем артериальном давлении не выявлена.

Таблица 1. Сравнительные характеристики женщин пременопаузального, раннего и позднего менопаузального периода

Данные представлены в виде среднего значения ± СО; липопротеины высокой плотности (ЛПВП); ФСГ (фолликулостимулирующий гормон), SDNN (стандартное отклонение интервалов NN); rMSSD (среднеквадратичное различие между длительностью смежных интервалов в миллисекундах); pNN50 (соотношение расстояния между стандартными RR интервалами с разницей более 50 мс); НЧ (низкие частоты); ВЧ (высокие частоты); КИМ (комплекс интима-медиа).

а) Сравнение пременопаузы и ранней постменопаузы;
б) Сравнение пременопаузы и поздней постменопаузы;
в) Сравнение ранней и поздней постменопаузы.

Говоря о симптоматике, снижение сексуального влечения угасает по мере развития менопаузы (p < 0,001). Приливы жара (p < 0,001), нарушения сна (р=0,01) и подавленность (р=0,006) ярче выражены у женщин постменопаузального периода.

Анализируя данные метаболизма, мы выявили более высокий уровень глюкозы у женщин в постменопаузальном возрасте (p =0,006). Показатели триглицеридов, холестерина-ЛПВП также выше в постменопаузе (р=0,009, p < 0,001 соответственно). Значение холестерина-неЛПВП выше только у участниц позднего менопаузального возраста (p < 0,001).

Уровень ФСГ ожидаемо повышен в постменопаузе (p < 0,001) при схожести значений кортизола во всех трех группах.

Анализ вариабельности сердечного ритма выявил высокое значение временного компонента pNN50 в группе женщин в пременопаузе по сравнению с двумя группами женщин в постменопаузе. Что касается частотного компонента, НЧ выше в двух группах женщин постменопаузального периода (р=0,001), ВЧ - в группе женщин в ранней менопаузе (р=0,042). Разница в остальных переменных в трех группах не выявлена. Толщина КИМ постепенно возрастает в раннем и позднем менопаузальном периоде (p < 0,001). Также поток-опосредованная дилатация плечевой артерии имеет более низкую величину в обеих группах женщин постменопаузального периода (р< 0,001).

Для определения факторов, связанных с толщиной КИМ и величиной FMD, создана множественная регрессионная модель, включающая возраст, степень ожирения, эстрогенную недостаточность, метаболические и гормональные показатели, уровень депрессии, тревоги, стресса и подавленности, а также показатели вариабельности сердечного ритма. Проанализировав толщину КИМ и применив поправку Бонферрони, мы обнаружили, что положительно коррелирующим фактором является только возраст (p < 0,001). Поскольку вариабельность возраста также включает в себя другие факторы, изменяющиеся во времени, во второй модели мы исключили из расчета возраст, после чего выявили положительную корреляцию уровня ФСГ, ИМТ и степени подавленности с толщиной КИМ (p < 0,001, p = 0,009 и p = 0,029). (Таблица 2, Рисунок 1).

Таблица 2. Факторы, связанные с толщиной комплекса интим-медиа

Рисунок 1. Связь толщины КИМ (комплекса интим-медиа) с возрастом, ФСГ (фолликулостимулирующим гормоном), ИМТ (индексом массы тела) и уровнем подавленности

Далее проанализированы факторы, связанные с FMD. Принимая во внимание отклонение от нормального распределения переменной, анализ проведен после логарифмической трансформации, выявлена отрицательная корреляция возраста (p < 0,001), (Таблица 3, Рисунок 2). Во второй модели после исключения фактора возраста ни одна переменная не показала значимость.

Таблица 3. Факторы, связанные с поток-опосредованной дилатацией

Рисунок 2. Связь поток-опосредованной дилатации с возрастом
FMD (поток-опосредованная дилатация), p < 0,05.

Время с момента наступления менопаузы анализировалось во всех моделях множественной регрессии, однако включение этого фактора не повлияло на итоговую модель.

На конечном этапе проанализировано взаимоотношение показателей FMD и толщины КИМ и обнаружена их тесная взаимосвязь (p < 0.001), как продемонстрировано на Рисунке 3.

Рисунок 3. Взаимосвязь поток-опосредованной дилатации с толщиной комплекса интим-медиа
FMD (поток-опосредованная дилатация); КИМ (комплекс интим-медиа), p < 0,05.

Обсуждение

У женщин после наступления менопаузы возрастает риск атеросклеротического поражения коронарных сосудов [39, 40]. Это явление объясняется снижением уровня эндогенного эстрогена и его влияния на сердечно-сосудистую систему. На проявление дефицита эстрогена указывает повышение уровня ФСГ. Ведущую роль в кардиоваскулярной защите и поддержке тонуса сосудов играет эндотелий, принимая также важное участие в коагуляции и ответе на воспаление [41].

В данной работе мы выявили метаболические последствия менопаузального периода: повышение уровня триглицеридов, глюкозы и холестерин, не связанный с липопротеинами высокой плотности. Однако возрастает и холестерин-ЛПВП, важный фактор защиты от повреждения сосудов. Также нами выявлены увеличение в постменопаузальном периоде уровня показателей, указывающих на нарушение эмоциональных и психосоциальных аспектов, как, например, расстройство сна, развитие подавленности на фоне стресса. Что касается ВСР, повышение показателей временного компонента pNN50 и снижение НЧ в пременопаузальном периоде свидетельствуют о росте симпатического влияния. Представленные результаты отражают обычные изменения в организме женщины в этот период жизни и соответствуют ранее полученным данным [42].

Повышение по данным нашего исследования толщины КИМ и снижение FMD указывают на сосудистую патологию. Нам неизвестны научные работы, в которых представлено сравнение величин FMD и КИМ при трех стадиях менопаузы. Высокая степень взаимосвязи результатов таких исследований подчеркивает важность определения ранней диагностики заболеваний сердечно-сосудистой системы.

В нашей работе самым влиятельным фактором, связанным с обоими показателями раннего развития кардиоваскулярной патологии, являлся возраст. При этом связь была значимее для толщины КИМ, чем для данных FMD, с показателями R2 0,42 и 0,14 соответственно. На основании этого мы пришли к выводу, что толщина КИМ обладает большим прогностическим значением для раннего выявления сердечно-сосудистой патологии. Мы считаем, что разница обусловленная возрастом, также включает в себя влияние других факторов, негативно сказывающихся на состоянии сосудов. Для обнаружения их воздействия повторно разработана регрессионная модель, исключавшая возраст как возможную переменную. Модель II для толщины КИМ продемонстрировала значительное влияние уровня ФСГ, ИМТ и уровня подавленности. Так как ФСГ является показателем снижения эстрогенов, такая корреляция с высоким уровнем ФСГ может объясняться снижением широко обсуждаемой защитного влияния эстрогенов на сосуды [43]. Эстрогенная недостаточность не только приводит к атерогенным липидным нарушениям, но и запускает окислительные механизмы прокоагуляции, а также влияет на эндотелиальную дисфункцию [44]. По данным прошлых исследований, эстрогеновая недостаточность у женщин пременопаузального возраста с аменореей ведет к снижению ФСГ [45]. Постменопаузальный период сопровождается повышением толщины КИМ и формированием нестабильных бляшек. До сих пор остается неясным степень влияния разные периоды менопаузы на толщину КИМ. В ходе исследований Bechlioulis и др. [17] значимые различия в толщине КИМ у женщин раннего постменопаузального периода и перименопаузы не получены. В нашем исследовании наблюдается постепенное повышение толщины КИМ с пременопаузы до раннего и позднего периода менопаузы, что может отражать постепенное угасание выработки эстрогенов и другие факторы повреждения эндотелия [46].

Недавние работы также выявляли корреляцию между ИМТ и повышением толщины КИМ [47, 48, 49]. Ожирение является важным фактором развития атеросклеротического поражения сонной артерии [50]. Кроме того, ИМТ, нарушение распределения жировой массы и отложений жировой ткани в значительной мере приводят к повышению риска заболеваемости и смертности от ССЗ.

Влияние стресса и психосоциальных факторов на развитие сердечно-сосудистой патологии обсуждается уже много лет. Исследование, проведенное на самках обезьян, указывает на зависимость развития атеросклероза коронарных артерий от положения в социальной иерархии [51], однако подтвердить такие выводы исследованиями при участии человека сложно. Наша команда изучила различные показатели стресса - ощущение стресса, депрессия, тревога, степень доминирования-подчинения, а также уровень кортизола. В нашей работе выявлена значимая взаимосвязь между подавленностью и толщиной КИМ. В предыдущем исследовании нами обнаружена положительная взаимосвязь между подавленностью, уровнем депрессии, ощущением стресса, тревоги и приливами жара в постменопаузальном периоде [3]. Мы считаем этот результат весьма примечательным, потому что как в современном, так и традиционном обществе женщины зрелого возраста подвержены стрессу из-за недостаточности возможностей играть удовлетворяющую их роль в обществе. К другим данным, касающимся психосоциального и биологического компонентов, относится связь уровня доминирования с полиморфизмом генов эстрогеновых рецепторов [3].

Недавние исследования FMD и КИМ у женщин постменопаузального периода свидетельствуют о связи в этом возрасте толщины КИМ с метаболическим синдромом [51]. Корреляция холестерина-не ЛПВП и толщины КИМ связана с воздействием дислипидемии на повреждение сосудов, приводящим к развитию атеросклероза, стимуляции инфильтрации моноцитами и их миграции [18]. Повышение уровня холестерина-ЛПВП в постменопаузальный период противоречит предыдущей информации [52], но соответствует выводам других работ [53].

FMD и толщина КИМ – два противоположных показателя субклинической сердечно-сосудистой патологии, используемых при стратификации риска. В нашем исследовании толщина КИМ связана с большим количеством факторов в модели с высокими коэффициентами корреляций, что, по нашему мнению, имеет большое прогностическое значение.

Недостатком нашего исследования является его проведение при помощи метода поперечных срезов, при котором взаимосвязь определяется только статистическими расчетами без временного предшествования. Другой недостаток состоит в том, что биохимические показатели дисфункции эндотелия не измерялись.

Вывод

В заключении отметим, что в период менопаузы раннюю диагностику сердечно-сосудистой патологии предпочтительнее проводить посредством определения толщины КИМ. Более высокие показатели уровня подавленности связаны с увеличением толщины КИМ, что представляет интерес с точки зрения социально-экономического аспекта и заслуживает дальнейшего изучения.

Список использованной литературы

1. Dalal PK, Agarwal M. Postmenopausal syndrome. Indian J Psychiatry. 2015;57(suppl 2):222–32. View ArticleGoogle Scholar
2. Jafari F, Hadizadeh MH, Zabihi R, et al. Comparison of depression, anxiety, quality of life, vitality and mental health between premenopausal and postmenopausal women. Climateric. 2014;17(6):660–5. View ArticleGoogle Scholar
3. Aguilar-Zavala H, Pérez-Luque Elva L, Luna-Martínez F, et al. Symptoms at postmenopause: genetic and psychosocial factors. Menopause. 2012;19(10):1140–5. View ArticleGoogle Scholar
4. Adibfar A, Saleem M, Lanctot KL, et al. Potential biomarkers for depression associated with coronary artery disease: a critical review. Curr Mol Med. 2016;16(2):137–64. View ArticleGoogle Scholar
5. Wong JM, Na B, Regan MC, et al. Hostility, health behaviors, and risk of recurrent events in patients with stable coronary heart disease: findings from the heart and soul study. J Am Heart Assoc. 2013;2(5):e000052. View ArticleGoogle Scholar
6. Lloyd-Jones D, Adams RJ, Browm TM, et al. American Heart Association Statistics Committee and Stroke Statistics Subcommittee. Heart disease and stroke statistics-2010- update: a report from the American Heart Association. Circulation. 2010;121(7):e46–e215. View ArticleGoogle Scholar
7. Sowers M, Zheng H, Tomey K, et al. Changes in body composition in women over six years at midlife: ovarian and chronological aging. J Clin Endocrinol Metab. 2007;92(3):895–901. View ArticleGoogle Scholar
8. Matthews K, Meilahn E, Kuller LH, et al. Menopause ad risk factors of coronary heart disease. N Engl J Med. 1989;321(10):641–6. View ArticleGoogle Scholar
9. da Silva LH, Panazzolo DG, Marques MF, et al. Low-dose estradiol and endothelial and inflammatory biomarkers in menopausal overweight/obese women. Climateric. 2016;19(4):337–43. View ArticleGoogle Scholar
10. Rossi R, Nuzzo A, Origliani G, et al. Prognosis role of flow-mediated dilation and cardiac risk factors in post-menopausal women. J Am Coll Cardiol. 2008;51(10):997–1002. View ArticleGoogle Scholar
11. Santoro N, Sutton-Tyrrell K. The SWAN song: study of Women’s health across the Nation’s recurringthemes. Obstet Gynecol Clin N Am. 2011;38(3):417–23.View ArticleGoogle Scholar
12. Agewall S. Is impaired flow-mediated dilatation of brachial artery a cardiovascular risk factor? Curr Vasc Pharmacol. 2003;1(2):107–9.View ArticleGoogle Scholar
13. Benjamin EJ, Larson MG, Keyes MJ, et al. Clinical correlates and heritability of flow-mediated dilation in the community: the Framingham heart study. Circulation. 2004;109(5):613–9.View ArticleGoogle Scholar
14. Lorenz MW, Markus HS, Bots M, et al. Prediction of clinical cardiovascular events with carotid intima-media thickness: a systematic review and meta-analysis. Circulation. 2007;115(4):459–67.View ArticleGoogle Scholar
15. Santos-Garcia D, Rodriguez-Yañez M, Arias-Rivas S, et al. Brachial arterial flow mediated dilation: utility in clinical and experimental practice. Rev Neurol. 2011;53(6):351–60.PubMedGoogle Scholar
16. Gurses KM, Tokgozoglu L, Yalcin MU, Kocyigit D, Dural M, Canpinar H, Yorgun H, Sahiner ML, Kaya EB, Akin S, Gurlek A, Guc D, Aytemir K. Markers of subclinical atherosclerosis in premenopausal women with vitamin D deficiency and effect of vitamin D replacement. Atherosclerosis. 2014;237(2):784–9.View ArticleGoogle Scholar
17. Bechlioulis A, Kalantaridou SN, Naka KK, Chatzikyriakidou A, Calis KA, Makrigiannakis A, Papanikolaou O, Kaponis A, Katsouras C, Georgiou I, Chrousos GP, Michalis LK. Endothelial function, but not carotid intima-media thickness, is affected early in menopause and is associated with severity of hot flushes. J Clin Endocrinol Metab. 2010;95(3):1199–206.View ArticleGoogle Scholar
18. Lambrinoudaki I, Kazani A, Armeni E, Rizos D, Augoulea A, Kaparos G, Alexandrou A, Georgiopoulos G, Kanakakis I, Stamatelopoulos K. The metabolic syndrome is associated with carotid atherosclerosis and arterial stiffness in asymptomatic, nondiabetic postmenopausal women. Gynecol Endocrinol. 2018;34(1):78–82.View ArticleGoogle Scholar
19. Halaris A. Inflammation-associated co-morbidity between depression and cardiovascular disease. Curr Top Behav Neurosci. 2017;31:45–70.View ArticleGoogle Scholar
20. Eller NH, Malmberg B, Bruhn P. Heart rate variability and intima media thickness. Int J Behav Med. 2006;13(3):201–13.View ArticleGoogle Scholar
21. Sánchez-Barajas M, Figueroa-Vega N, Ibarra-Reynoso L, Del R, et al. Influence of heart rate variability and psychosocial factors on carotid stiffness, elasticity and impedance at menopause. Arch Med Res. 2015;46(2):118–26.View ArticleGoogle Scholar
22. Soules MR, Sherman S, Parrott E, et al. Executive summary: stages of reproductive aging workshop (STRAW) Park City, Utah, July, 2001. Menopause. 2001;8(6):402–7.View ArticleGoogle Scholar
23. García CR, Aguilar ZH, Malacara JM. Symptoms at menopause and care of grandchildren. Climateric. 2010;13(5):492–8.View ArticleGoogle Scholar
24. Licht RW, Qvitzau S, Allerup P, et al. Validation of the Bech-Rafaelsen melancholia scale and the Hamilton depression scale in patients with major depression; is the total score a valid measure of illness severity? Acta Psychiatr Scand. 2005;111(2):144–9.View ArticleGoogle Scholar
25. Garay-Sevilla ME, Malacara JM, González-Contreras E, et al. Perceived psychological stress in diabetes mellitus type 2. Rev Investig Clin. 2000;52(3):240–5.Google Scholar
26. Cohen S, Kamarck T, Mermelstein R. A global measure of perceived stress. J Health Soc Behav. 1983;24(4):385–96.View ArticleGoogle Scholar
27. Siegrist J. Adverse health effects of high-effort/low-reward conditions. J Occup Health Psychol. 1996;1(1):27–41.View ArticleGoogle Scholar
28. Macías-Robles M, Fernández-López JA, Hernández-Mejía R, et al. Measuring psychosocial stress at work in Spanish hospital’s personnel. Psychometric properties of the Spanish version of effort-reward imbalance model. Med Clin. 2003;120(17):652–7.View ArticleGoogle Scholar
29. Allan S, Gilbert P. A social comparison scale: psychometric properties and relationship to psychopathology. Personal Individ Differ. 1995;19:293–9.View ArticleGoogle Scholar
30. Heart rate variability. Standards of measurement, physiological interpretation and clinical use. Task force of the European Society of Cardiology and the north American Society of Pacing and Electrophysiology. Eur Heart J. 1996;17(3):354–81.View ArticleGoogle Scholar
31. Perakakis P, Koffly M, Taylor M, et al. KARDIA: a Matlab software for the analysis of cardiac interbeat intervals. Comput Methods Prog Biomed. 2010;98(1):83–9.View ArticleGoogle Scholar
32. Gamelin FX, Berthoin S, Baquet G. Validity of the polar S810 heart rate monitor to measure R-R intervals at rest. Med Sci Sports Exerc. 2006;38(5):887–93.View ArticleGoogle Scholar
33. Gamelin FX, Baquet G, Berthoin S, et al. Validity of the polar S810 to measure R-R intervals in children. Int J Sports Med. 2008;29(2):134–8.View ArticleGoogle Scholar
34. Vanderlei LC, Silva RA, Pastre CM, et al. Comparison of the polar S810i monitor and the ECG for the analysis of heart rate variability in the time and frequency domains. Braz J Med Biol Res. 2008;41(10):854–9.View ArticleGoogle Scholar
35. Corretti MC, Anderson TJ, Benjamin EJ, et al. Guidelines for the ultrasound assessment of endothelial-dependent flow-mediated vasodilation of the brachial artery: a report of the International Brachial Artery Reactivity Task Force. J Am Coll Cardiol. 2002;39(2):257–65.View ArticleGoogle Scholar
36. Celermajer DS, Sorensen KE, Bull C, et al. Endothelium-dependent dilation in the systemic arteries of asymptomatic subjects relates to coronary risk factors and their interaction. J Am Coll Cardiol. 1994;24(6):1468–74.View ArticleGoogle Scholar
37. Roman MJ, Naqvy TZ, Gardin JM, et al. American society of echocardiography report. Clinical application of noninvasive vascular ultrasound in cardiovascular risk stratification: a report from the American Society of Echocardiography and the society for vascular medicine and biology. Vasc Med. 2006;11(3):201–11.View ArticleGoogle Scholar
38. Touboul PJ, Hennerici MG, Meairs S, et al. Mannheim carotid intima-media thickness consensus (2004-2006). Cerebrovasc Dis. 2007;23(1):75–80.View ArticleGoogle Scholar
39. Nyberg M, Seidelin K, Andersen TR, et al. Biomarkers of vascular function in premenopausal and recent postmenopausal women of similar age: effect of exercise training. Am J Physiol Regul Integr Comp Physiol. 2014;306(7):R510–7.View ArticleGoogle Scholar
40. Collins P, Webb CM, de Villiers TJ, et al. Cardiovascular risk assessment in women - an update. Climateric. 2016;19(4):329–36.View ArticleGoogle Scholar
41. Maturana MA, Irigoyen MC, Spritzer PM. Menopause, estrogens, and endothelial dysfunction: current concepts. Clinics (Sao Paulo). 2007;62(1):77–86.View ArticleGoogle Scholar
42. Moddithaya S, Avadhany ST. Comparison of cardiac autonomic activity between pre and postmenopausal women using heart rate variability. Indian J Physiol Pharmacol. 2009;53(3):227–34.Google Scholar
43. Gao L, Wu X, Zhu X, et al. Follicle-stimulating hormone associates with metabolic factors in postmenopausal women. Gynecol Endocrinol. 2018;27:1–4.View ArticleGoogle Scholar
44. Virdis A, Ghiadoni L, Pinto S, et al. Mechanisms responsible for endothelial dysfunction associated with acute estrogen deprevation in normotensive women. Circulation. 2000;101(19):2258–63.View ArticleGoogle Scholar
45. Augustine AL, Lefferts WK, Dowthwaite JN, et al. Subclinical atherosclerosis risk in endurance-trained premenopausal amenorrheic women. Atherosclerosis. 2016;244:157–64.View ArticleGoogle Scholar
46. Jarpa C, Pineda V, Manterola C. Thickness of carotid intima-media as a predictor of cardiovascular events. Systematic review of the literature. Int J Morphol. 2013;31(1):293–300.Google Scholar
47. Kotsis VT, Stabouli SV, Papamichael CM, et al. Impact of obesity in intima media thickness of carotid arteries. Obesity (Silver Spring). 2006;14(10):1708–15.View ArticleGoogle Scholar
48. Koskinen J, Kähönen M, Viikari JS, et al. Conventional cardiovascular risk factors and metabolic syndrome in predicting carotid intima-media thickness progression in young adults: the cardiovascular risk in young Finns study. Circulation. 2009;120(3):229–36.View ArticleGoogle Scholar
49. Maher V, O'Dowd M, Carey M, et al. Association of central obesity with early carotid intima-media thickening is independent of that from other risk factors. Int J Obes. 2009;33(1):136–43.View ArticleGoogle Scholar
50. Dalmas E, Kahn JF, Giral P, et al. Intima-media thickness in severe obesity: links with BMI and metabolic status but not with systemic or adipose tissue inflammation. Diabetes Care. 2013;36(11):3793–802.View ArticleGoogle Scholar
51. Shively CA, Clakson TB. Social status and coronary artery atherosclerosis in female monkeys. Arterioscler Thromb. 1994;14(5):721–6.PubMedGoogle Scholar
52. Varleta P, Concepción R, Vargas P, et al. Association of carotid intima-media thickness with traditional cardiovascular risk and metabolic factors. Rev Med Chil. 2013;141(6):695–703.View ArticleGoogle Scholar
53. Do KA, Green A, Guthrie JR, et al. Longitudinal study of risk factors for coronary heart disease across the menopausal transition. Am J Epidemiol. 2000;151(6):584–93.View ArticleGoogle Scholar